New Releases

Benjamin Franklin was the oldest of the founding fathers—he was indeed a whole generation ahead of George Washington, John Adams and Thomas Jefferson—and yet he was the most forward-looking of the group and the most modern of the founders. The Greatest American shows just how much of an impact Benjamin Franklin had on American politics and daily life.

Un recorrido por la memoria familiar siguiendo las huellas geográficas, mentales y sociales de todo un siglo en nuestro país. Tal vez el más difícil de los sujetos de estudio sea nuestra propia familia.

The dramatic untold story of Eugénie de Montijo, the woman who created haute couture, fought for women’s rights, opened France’s schools to girls and ruled the country as its last empress, yet today remains almost unknown.

In 1781, the new United States was nearly bankrupt. As the American and French armies under Generals Washington and Rochambeau surrounded General Cornwallis and the British at Yorktown, James Lovell, Congressman, examined a captured, soiled letter. The numbers in General Cornwallis’s ciphered message might hold the key to the defeat of the British. Expert in encryption, James Lovell knew the answer to British loss could lie in his hands.

Die Ostjuden haben nicht leicht den Weg nach Paris gefunden. Sie kamen viel leichter nach Brüssel und Amsterdam. Der direkte Weg des jüdischen Juwelenhandels führt nach Amsterdam. Einige arm gewordene und einige reich werdende jüdische Juwelenhändler bleiben aus Zwang im französischen Sprachgebiet.

Kein Ostjude geht freiwillig nach Berlin. Berlin ist eine Durchgangsstation, in der man aus zwingenden Gründen länger verweilt. Hierher kommen die Emigranten, die über Hamburg und Amsterdam nach Amerika wollen. Sie haben nicht genug Geld. Oder ihre Papiere sind nicht in Ordnung.

Die Ostjuden, die nach Wien kommen, siedeln sich in der Leopoldstadt an, dem zweiten der zwanzig Bezirke. Im Prater können Hausierer leben — von Ansichtskarten für die Fremden und vom Mitleid, das den Frohsinn überall zu begleiten pflegt. Am Nordbahnhof sind sie alle angekommen, durch seine Hallen weht noch das Aroma der Heimat, und es ist das offene Tor zum Rückweg.

Династия Сефевидов появилась еще задолго до своего восхождения, а ее истоки до сих пор вызывают споры. Однако, несмотря на свое загадочное происхождение, она превратила Иран в могущественное и многогранное государство, оставив неизгладимый след на этой земле. Эпоха Сефевидов ознаменована сочетанием традиционных элементов с новыми культурными влияниями. За время их правления, страна достигла пика своего могущества и процветания, став центром искусства, литературы и архитектуры.

В марте 1944 года Жинетт Колинка в возрасте 19 лет вместе со своим отцом, младшим братом и племянником была депортирована в лагерь смерти Освенцим-Биркенау. Спустя долгое время после окончания Второй мировой войны и несмотря на столь травмирующий, порой непостижимый обычному человеку опыт, Жинетт нашла в себе силы правдиво и без прикрас рассказать о том, что она видела и пережила. О нечеловеческих условиях, в которых ей приходилось существовать, голоде и жестокости.

Обширный калейдоскоп парадоксальных явлений советской жизни от повседневности до высших эшелонов — в первой книге новой серии известного историка. Искренний порыв первого субботника был доведён до абсурда, когда по мемуарам в итоге оказалось, что знаменитое ленинское бревно на субботнике в Кремле вместе с вождём тащили 800 человек. Школы и институты в СССР вовсе не были бесплатными. От Олимпиады с трогательным Мишкой-талисманом советские руководители вообще хотели отказаться, но не успели.