Titres dans Russie

In 1941, Lenin's body was moved from his tomb on Red Square and taken to Siberia. By 1945, a victorious Stalin had turned a poor country into a victorious superpower. Over the course of those four years, Stalin, at Churchill's insistence, accepted an Anglo-American press corps in Moscow to cover the Eastern Front. Stalin imposed the most draconian controls-unbending censorship, no visits to the battlefront, and a ban on contact with ordinary citizens.

The KGB is one of the most famous abbreviations of the 20th century, and it has become synonymous with the shadowy and often violent actions of the Soviet Union’s secret police and internal security agencies. In fact, it is often used to refer to the Soviet state security agencies throughout its history, from the inception of the inception of the Cheka (Extraordinary Commission) in 1917 to the official elimination of the KGB in 1992.

Red Valkyries explores the history of socialist feminism in Eastern Europe. Through the revolutionary careers of five prominent socialist women active in the nineteenth and twentieth centuries—the aristocratic Bolshevik Alexandra Kollontai; the radical pedagogue Nadezhda Krupskaya; the polyamorous firebrand Inessa Armand; the deadly sniper Lyudmila Pavlichenko; and the partisan, scientist, and global women's activist Elena Lagadinova—Kristen Ghodsee tells the story of the personal challenges faced by earlier generations of radicals.

Postcards from Absurdistan is a cultural and political history of Prague from 1938, when the Nazis destroyed Czechoslovakia's artistically vibrant liberal democracy, to 1989, when the country's socialist regime collapsed after more than four decades of communist dictatorship. Derek Sayer shows that Prague's twentieth century, far from being a story of inexorable progress toward some "end of history," whether fascist, communist, or democratic, was a tragicomedy of recurring nightmares played out in a land Czech dissidents dubbed Absurdistanv.

Ein Kaleidoskop voller akkurater, hellsichtiger und ungeschönter Beobachtungen des Bestsellerautors zur politischen und gesellschaftlichen Entwicklung Russlands während der letzten 10 Jahre bis heute. Glukhovskys scharfer Blick auf die Ereignisse bietet eine erhellende Analyse der inneren und äußeren Verfasstheit des Landes und zeigt, warum Russland sehenden Auges in den Untergang steuert — und wie lange sich das schon abzeichnete. Ein klarer Blick auf die frühen Signale und den Sog des russischen Niedergangs und zugleich ein brillantes Panorama der Gegenwart von einem Meister der satirischen, scharfzüngigen Erzählkunst.

L’interferenza nelle elezioni americane, il sostegno alle forze populiste in Italia e in tutta Europa, la guerra in Ucraina. Negli ultimi anni, la Russia di Vladimir Putin ha condotto una poderosa campagna per espandere la sua influenza e indebolire le istituzioni occidentali. Come è potuto accadere? E, soprattutto, chi si nasconde dietro questo piano ambizioso? Catherine Belton, giornalista investigativa già corrispondente da Mosca, racconta la storia segreta dell’ascesa al potere di Vladimir Putin e del ristretto gruppo di ex agenti del KGB che lo circonda.

Agents of Influence reveals the secret history of an intelligence agency gone out of control, accountable to no one but itself and intent on subverting Western politics on a near-inconceivable scale. In 1985, 1,300 KGB officers were stationed in the USA. The FBI only had 350 counter-intelligence officers. Since the early days of the Cold War, the KGB seduced parliamentarians and diplomats, infiltrated the highest echelons of the Civil Service, and planted fake news in papers across the world.

In 1979, alarmed Soviet leaders watched the growing civil war in Afghanistan with trepidation. Russia’s neighbor had been a close ally for many years, acting as a buffer between Russia and British India, proving vital in the “Great Game” between the two empires. Various coups had, by this point, led to a Moscow-friendly government in Kabul, but things were not playing out as the Soviets had hoped.

La historia de Rusia se ha visto marcada como pocas por el empleo de mitos con fines políticos. Ningún otro país ha reinventado su propio relato con tanta frecuencia, en un esfuerzo perpetuo por adaptarse a los cambios de las ideologías dominantes, y esa tendencia es precisamente un aspecto vital de su cultura. Para comprender lo que depara el futuro del país—y lo que significa el régimen de Putin para Rusia y para el resto del mundo—debemos desentrañar las ideas y los significados de esa historia.

In Intent to Destroy, political scientist Eugene Finkel uncovers these deep roots of the Russo-Ukrainian War. Ukraine is a key borderland between Russia and the West, and, following the rise of Russian nationalism in the nineteenth century, dominating Ukraine became the cornerstone of Russian policy. Russia has long used genocidal tactics—killings, deportations, starvation, and cultural destruction—to successfully crush Ukrainian efforts to chart an independent path. As Finkel shows, today’s violence is simply a more extreme version of the Kremlin’s long-standing policy.

Николай Михайлович Карамзин (1766–1826) — поэт, писатель, издатель "Московского журнала" и "Вестника Европы", последний историограф России, автор "Бедной Лизы" и "Истории государства Российского" в 12-ти томах. Перед вами оригинальное, богато проиллюстрированное издание VII–XII томов "Истории государства Российского" Николая Михайловича Карамзина, охватывающее период от начала XVI до начала XVII в. В книге повествуется о правлении Василия Иоанновича, Ивана Грозного, Федора Иоанновича и последовавшим за этим Смутном времени.

"Оказывается, дома от газов взрывной волны меняют окраску: так человек меняется в лице от потрясения". Дневник русской поэтессы и переводчицы Веры Михайловны Инбер рассказывает о тяжелых днях войны в период с 1941 по 1944 годы и в полной мере передает трагизм блокадного Ленинграда. Подкосившиеся ноги — это от страха, когда разрывается бомба рядом. Смех и слезы — это от счастья, когда прибавили 75 граммов хлеба. Блокадный дневник самое честное и пронзительное свидетельство того страшного и героического времени.

From the award-winning author of The Island of Extraordinary Captives, the riveting, untold true story of the botanists at the world’s first seed bank who were faced with an impossible choice during the Second World War’s Siege of Leningrad: eat the seeds to stave off starvation, or protect their life’s work to potentially end world hunger?

Михаил Николаевич Романов, ставший императором после чудовищного по силе взрыва в Зимнем дворце, в тело которого подселился наш современник, пытается провести преобразования, которые необходимы для срочной модернизации государства. Очень сложно работать в ситуации, когда у тебя нет верной и преданной команды соратников, а врагов множество, и одним из самых опасных врагов остается империя, над которой никогда не заходит солнце.

Русско-японская война в этой истории началась 16 августа 1903 года. Россия, используя боевых пловцов и торпедные катера, уверенно разгромила военно-морской флот Японии и английских "добровольцев". На суше, перейдя реку Ялу, подразделения русской армии подошли к Сеулу. Десантом практически полностью захвачен остров Хоккайдо — северная жемчужина Японии. Японская империя на грани краха. Чтобы не допустить её капитуляции, Англия при поддержке САСШ готова начать боевые действия против Российской империи в Туркестане.

Последняя патриотическая — это книга о ненастной военной осени 2014 года в Донецкой Народной Республике. Автор, непосредственный участник описываемых событий, рассказывает о судьбах людей, с которыми он жил и сражался плечом к плечу. О тех, кто в 2014 году оставил семью, работу и мирную жизнь, взял автомат и пошел защищать Родину. Это для таких, как они, за ЦУМом в центре Макеевки висел огромный, замытый дождями плакат — бородатый ополченец в тельняшке, с автоматом наперевес, и, точно огонь, слова: "Стань легендой! Армия Донецкой Республики".

История Петра I — незавершенный исторический труд гениального российского поэта, "солнца русской поэзии", драматурга и прозаика А. С. Пушкина (1799–1837). В нем представлена хронология событий времени правления Петра Великого. Пушкин планировал на ее основании написать Историю Петра I максимум через год. Параллельно он трудился над "Историей Пугачева" и "Капитанской дочкой". Работу прервала дуэль… Николай I запретил печатать рукопись. Причина — автор с большой для того времени смелостью позволил себе рассказать не только о положительных, но и отрицательных качествах императора.

Was der Westen nicht wissen wollte: die brisante Analyse des "Außenministers der russischen Opposition". Unter Putin hat sich Russland zu einer imperialistischen Diktatur verwandelt, die die Werte und das Lebensmodell des Westens bedroht. Wie das passiert ist und warum Europa es bis zuletzt ignoriert hat - das analysiert Leonid Wolkow, ein enger Vertrauter des inhaftierten Dissidenten Alexei Nawalny. Anhand persönlicher Erfahrungen im Kampf gegen Korruption und Willkürherrschaft legt er die brutale imperialistische Dynamik in Putins Reich offen und zeigt, was man in Deutschland und Europa nicht wahrhaben wollte.

Максим Батманов, автор канала об отечественной истории, крупнейшего на площадке Дзен, представляет свой взгляд на знаменитых исторических деятелей. Фавориты. Любимцы царей, возлюбленные императриц, доверенные лица императоров и вождей. Кровавые соратники Скуратов и Берия. Недооцененные реформаторы Аракчеев и Голицын. Тайные мужья Потемкин и Разумовский. Властолюбцы Никон и Бирон. Царские друзья Меншиков и Распутин. Они развязывали войны, подбивали властителей на реформы, вступали в конфликты с целым царским двором, обогащались и отказывались от даров.

Seit Jahren nehmen Zensur und Repression in Russland zu. Nur wenige wissen, wie es um die russische Gesellschaft und ihre Führung wirklich bestellt ist. Informationen darüber werden systematisch unterbunden. Wie kaum jemand sonst verfügt die Osteuropa-Expertin des Deutschlandfunks über langjährige Einblicke in den von Putin diktatorisch geführten Staat. Schwindet die Macht des Kremlchefs? Wer sind die neuen politischen, militärischen und ökonomischen Akteure? Was halten Russinnen und Russen von ihrem Land? Gibt es Grund zur Hoffnung, oder treibt die Nation in den Abgrund?